ИСКУШЕНИЕ СОБОРНОСТЬЮ

Что есть Соборность?

Одно это слово, по словам известного своим славянофильством А.С.Хомякова (1804-1860), "содержит в себе целое исповедание веры." Концепция Соборности тесно связана с теориями "всечеловечности русской культуры" Ф.М.Достоевского, "всеединства" Вл.С.Соловьева и др. В общих чертах - это "религиозно-богословское и... философское, социально-культурное понятие, означающее, во-первых, единство... церковного организма, а во-вторых, сплочение свободных людей, основанное на христианской любви и привязанности к Отечеству, духовным ценностям России" (Е.С.Троицкий, "Что такое русская соборность", 1993).
"Однако Православная вера - душа, религиозный нерв, стержень соборности, и не просто компонент русской культуры, а ее фундамент" (Е.С.Троицкий, "Соборная сила многонациональной России", 1995).
Примем за преамбулу все приведенные высказывания известных русских мыслителей и взрастим на ее основе несомненный плод определенных сомнений. А именно, сомнений в правильности трактовки русской Соборности. Витающая в высях интеллекта избранного меньшинства идея, или вернее идеал, соборности, будучи воспринятой сознанием собственно народа, долженствующего воплощать собой, своей жизнью и примером саму эту соборность, изменяется в диапазоне от "плохо" до "хорошо" и в силу этого служит "плохим" или "хорошим" инструментом относительно своей посылки.
Предварю дальнейшие размышления предостережением от абсолютизации крайностей определяемого понятия. Истина, как всегда, лежит не между ними, а где-то в глубине. Т.е. говоря "по-русски", откажемся от плоского мировосприятия и перейдем к хотя бы 3-х мерному. Идеал соборности, лежащий в глубине народной души, может находить свое зыбкое воплощение как в идеализации жизни любой "коммуны" - от пещеры до коммунальной клети, так и в нематериальном своем воплощении - от единения в духе разного сброда под главенством Стеньки Разина с Емелькой Пугачевым до массовой медитации в аудитории Кашпировского/Жириновского или генерал-Лебедя. Развяжу запутанную мысль до очевидной простоты: собираться вместе для разбоя, времяпровождения, совместной жизни и прочей политики не есть однозначно "хорошо" либо "плохо", вернее это есть в одних случаях "хорошо", в иных же, увы, "нехорошо". Что зависит очевидным образом от цели рассматриваемого со- или вос- соединения, в свою очередь ничего не имеющего общего с тем, что мы называем соборностью.
Можно ли назвать соборностью поднятие духа на стадионе во время футбольного матча или концерта? Я отвечаю - нет.
Можно ли назвать соборностью известное своей теплотой и душевностью кавказское или иное застолье? Я отвечаю - нет.
Можно ли именовать соборностью единение народа перед неправедной войной? Я отвечаю - нет.
Рассмотрим довольно-таки интересный и вместе с тем сопровождающийся кровавыми всплесками бед распад какой-либо державы. Поскольку я - русский, остановимся на моей бедной Родине - России. А именно, рассмотрим сопровождающийся разговорами об "интеграции" все еще продолжающийся распад гиганта СССР.
Хорошо это или плохо - воссоединение России в виде нового издания бывшего союза или как-то иначе? Хорошо это или плохо - распад Союза ССР? Хорошо это или плохо - распад Российской империи? Все эти вопросы можно объединить в один - хороша ли история, будучи уже прошедшей, или плоха? Ответа на это нет и быть не может в силу самосвершенности истории default. Такова же, очевидно, и природа соборности.
Соборность России после- вызывает у меня такие же сомнения как и соборность России до-. (Рубеж каждый выбирает сам.) Прошу простить, но ничего кроме единства человеческой участи жить и работать в рамках одной государственности я здесь не вижу.

* * *

Может ли быть соборность воплощена через насилие? Как и крупнейший истолкователь отечественного космизма Н.Ф.Федоров, я отвергаю сплоченность, достигаемую посредством насилия. По его словам, подлинное единство "не поглощает, а возвеличивает каждую единицу, различие же личностей лишь скрепляет единство" (Н.Ф.Федоров, Сочинения, 1982). "Какая крамола!", воскликнет современный славянофил,- "Ведь на гербе Североамериканских штатов - наших заклятых врагов - написаны те же слова: в разности наша сила!" Отойдем от такого "патриота" и не будем иметь с ним (в обратном переводе с американского) акт общения. Ибо его категории - полюса, которые странным образом смыкаются при их абсолютизации и становятся, в моей терминологии, "подменяемыми".
Так как же правильно поставить вопрос о соборности, чтобы сминимизировать ее искажения в человеческом сознании? Для этого приведу аналогию в виде выводов И.А.Ильина, поддержанных Н.О.Лосским, опровергающих рассмотрение всякой попытки воспрепятствовать злу силой как узурпацию Божьей воли. Получается следующая нелепость: "Когда какой-нибудь негодяй наносит оскорбление честному человеку или развращает ребенка - это, очевидно, совершается по Божьей воле; но когда честный человек пытается помешать негодяю - это не по воле Бога". Совесть всегда подсказывает нам, что есть зло, а что добро. Ф.М.Достоевский считал ее "определяющей национальной доминантой" России. С этой же меркой и следует подходить к понятию Соборности.
Упрощу вышесказанное, развив мысль: Соборность как современный термин (у Даля я не нашел такого слова) в ее обычном понимании, отличается от обычного собрания или сбора присовокуплением к нему элемента человеческой оценки в виде эмоционально-нравственного критерия типа "хорошо-плохо", id est совмещением его с мироощущением конкретного человека или даже их совокупностью. Таким образом, соборность трактуется и расширительно и в то же время локально. Иначе говоря, неологизм приобретает новое качество, образующееся, как и все в нашем мире, посредством синтеза неких антиномий.
Совсем коротко: Соборность есть синтез высшего порядка или синтез ряда синтезов. Упомяну только некоторые из них: организм, число, религия, чувство, личность...

Итак, соборность есть не просто церковное единство по X и, с другой стороны, сплочение свободных людей по Y. Соборность есть продвижение к истине не в одиночку. Приобщаясь к соборности, человек начинает ощущать, что он не одинок в своей правоте. И именно эта радость в сопричастности Истине, трудно определяемая словами, и получила в своем речевом отображении символ Собора.